Интересную информацию рассказал коренной зверевчанин Павел Глебович Покусаенко. Его родственники на основе семейных архивов составили генеалогическое древо династии Покусаенко. Из этого древа следует, что дальний предок Павла Глебовича – Тимофей Дьяченко. Он в середине XIX века приехал в Зверево из Урюпинского уезда Воронежской губернии. Работал садовником у помещиков Зверевых. По рекомендации последних сын Тимофея Дьяченко – Иван стал старшим станционным смотрителем при Зверевском железнодорожном вокзале. Иван Тимофеевич построил в Зверево для своей семьи дом, который находился напротив узла связи по современной улице Советской. Иван Дьяченко представлял интересы братьев Зверевых, за что от них получил в подарок двух племенных быков. Дочь станционного смотрителя Феодосия вышла замуж за железнодорожника Покусаенко. Подробную информацию о Тимофее и Иване Дьяченко напечатала Зверевская «Наша газета», № 28 за 1999 год, статья М. Юговой «Первый станционный смотритель». В этой статье есть замечательные слова Глеба Васильевича Покусаенко:
«В нашей семье мы рассказываем о своих родственниках из поколения в поколение, храним фотографии. Мы помним и гордимся своим прошлым». Условия, в которых зверевские железнодорожники работали, оставляли желать лучшего: двенадцатичасовой рабочий день, мизерные заработки, бесконечные штрафы, издевательства и рукоприкладство мастеров.
В Зверевской краеведческой библиотеке-музее (музейный отдел Библиотеки им. М.А. Шолохова) хранятся «Правила для подённых рабочих и служащих Юго-Восточной железной дороги» (1894 год). Лица, желавшие поступить на службу в депо или станционные мастерские подёнными рабочими, должны были представить начальнику станции вид на жительство, заверенный в местной полиции. «… Поступающий на службу ставится на пробную работу, которую он производит без всякой платы. Произведший удовлетворительно пробную работу зачисляется на службу, причём объявляется назначенная ему подённая плата». Каждому железнодорожнику выдавалась марка (в виде фотокарточки) с обозначением на ней номера, под которым работник записан в табель (см. иллюстрацию – фотомарка на имя Ксении Захаровны Амплееевой). «… Подённый рабочий обязан являться на работу в будничные дни по свистку, а в случае надобности, по требованию начальника депо, обязан работать в вечернее время сверх положенных дневных часов, а в случаях особенно важных – и в праздничные дни». За малейшую непочтительность к начальству подённый железнодорожник увольнялся. «… За опоздание до 1/2 часа рабочий теряет один час проработанного времени, за опоздание от 2/3 часа до часа – теряет два часа; опоздавший более часа на работу не допускается до следующего свистка и подвергается штрафу (за прогульный день теряется половина месячной зарплаты, повторный прогул подразумевает немедленное увольнение)…». Табельщик регулярно делает обход рабочих мест, фиксирует любые нарушение. За самовольную отлучку из депо виновный в первый раз подвергается штрафу до 2-дневного оклада жалования, при повторении – увольняется без права вторичного поступления на работу. «… Во время работы в мастерских или депо собираться в кучки воспрещается; подённый рабочий, у которого будет замечено сборище, подвергается штрафу в размере полудневного оклада жалования; при повторении сборищ у одного и того же лица последнее увольняется со службы». За курение на рабочем месте – штраф в размере дневного тарифа. «… За явку на работу в нетрезвом виде виновный подвергается штрафу в размере однодневного оклада жалования, а если при этом будет произведено какое-либо бесчинство, то виновный увольняется со службы». «… Больные подённые рабочие, живущие на своих квартирах, за время болезни получают от Общества дороги денежное пособие в размере половины подённой платы из расчёта 24-х календарных дней в месяц (не более 2-х месяцев)». Кроме того, больные пользуются бесплатным лечением у врача Общества дороги. Если подённый рабочий получил производственную травму, ему выплачивается денежное пособие в размере месячного оклада. «… Подённые рабочие пользуются правом бесплатного проезда по Российским железным дорогам»… Впрочем, отпуска для железнодорожных рабочих предусмотрены не были; вышеназванная льгота пользы не приносила.
Какова же зарплата была у зверевских (да у всех донбасских) железнодорожников? В книге «Стальные пути Донбасса» на странице 37 помещена информация о зарплатах станционного персонала 1904 года. Начальник станции и его помощники получали в месяц 1,5 – 1 тысячу рублей. А рабочий люд имел, разумеется, доход в десятки раз меньше. Получали месячное жалование: телеграфисты – от 25 до 35 рублей, кочегары, смазчики, мастеровые – от 15 до 25 рублей. Заработки у подёнщиков были на порядок ниже: у мужчин не превышали 92 – 93 копейки в день, у женщин – 70, у подростков – 40. Средняя месячная зарплата у российских промышленных рабочих в начале 20 столетия колебалась в пределах 22 – 37,5 рублей, в среднем – 30 руб. Жалование земского врача составляло – 80 руб., фельдшера – 30 руб., учителя старших классов – 90 руб. Донбасским шахтёрам платили в среднем 25 рублей в месяц. То есть, заработные платы паровозных кочегаров и шахтных забойщиков были примерно одинаковы.
Итак, средняя зарплата железнодорожников Донецкой Каменноугольной дороги была 25 царских рублей. Много это или мало? Сделайте запрос в поисковой системе Интернета «Цены в дореволюционной России». И вы узнаете интересные вещи. Развеется миф о том, что корова тогда стоила три рубля, а лошадь – пять. На самом деле на заре XX столетия дойную бурёнку можно было приобрести за 60 – 70 рублей, лошадь ломовую – за 70 руб., элитную – за 150 и выше руб. Цены на продовольственные товары были вполне сносные. Вот выборочный перечень:
- Мука ржаная, 1 кг – 4 копейки;
- Мука пшеничная высшего сорта, 1 кг – 24 копейки;
- Батон ржаного хлеба в 400 гр. – 4 копейки;
- Батон белого сдобного хлеба в 300 гр. – 7 копеек;
- Вермишель из муки высшего сорта, 1 кг. – 32 копейки;
- Сыр «Российский», 1 кг. – 70 копеек;
- Молоко свежее, 1 литр – 14 копеек;
- Масло сливочное, 1 кг. – 1 рубль 20 копеек;
- Масло подсолнечное, 1 литр – 40 копеек;
- Яйцо отборное, 1 десяток – 25 копеек;
- Мясо, телятина парная, вырезка, 1 кг. – 70 копеек;
- Мясо, свинина, мякоть, 1 кг. – 30 копеек;
- Рыба свежая речная, 1 кг. – от 30 копеек;
- Икра чёрная зернистая, 1 кг. – 3 рубля 20 копеек;
- Икра красная солёная, 1 кг. – 2 рубля 50 копеек;
- Чай листовой, 1 кг. – 3 рубля;
- Кофе в зёрнах, 1 кг. – 2 рубля;
- Конфеты шоколадные, 1 кг. – 3 рубля;
- Бутылка водки, казенная «красноголовка», 0,61 л. – 40 копеек.
Рубаху выходную можно было купить за 3 рубля, костюм деловой – за 8 руб., пальто длинное – за 15 руб., сапоги яловые – за 5 руб. Гармонь стоила 7 рублей, а музыкальная диковинка «патефон» – 40 руб. Уже появились в продаже и автомобили. Легковой стальной «конь» стоил от 2000 рублей и выше. Относительно невысокую цену платили железнодорожники Донецкой Каменноугольной дороги за семейную комнату в казарме – не более 3 рублей в месяц (20 копеек в месяц за 1 квадратный метр жилья). Удобства, правда, были «во дворе». Электричество, разумеется, отсутствовало; отопление – печное. Такие вот были времена! Стоит подчеркнуть главное: чтобы высококвалифицированному железнодорожнику заработать 25 целковых, трудиться нужно было не менее 26 дней в месяц по 12 – 16 часов без опозданий и нареканий начальства. Иначе – штрафы «съедали» зарплату чуть ли на половину.
Самоуправство и грубость станционного начальства вызывали протесты у зверевских железнодорожников. Стихийно возникали бунты, но они носили локальный характер из-за неорганизованности и, как любили говорить советские историки, малой сознательности пролетариата. Но классовые битвы на станции Зверево впереди. А сейчас в очередной раз поговорим о главном богатстве Донецкой земли – об антраците, «солнечном камне».
В конце XIX – в начале XX веков в соседнем Гуковском районе появились четыре шахты-штольни (так называемые – «мышеловки»). Их заложили промышленники Унанов и Русецкий. Началось профессиональное исследование Гуково-Зверевского каменноугольного района Геологическим комитетом Российской империи. Главнейшим специалистом по качеству донбасского антрацита в то время являлся великий учёный Дмитрий Иванович Менделеев (1834 – 1904 гг.). Он назвал уголь «чёрным великаном», сравнивая его по значению с хлебом. Д.И. Менделеев писал: «Хлеб и уголь соизмеримы». Учёный несколько лет исследовал Донбасс, в том числе и Зверевский район, ратовал за использование богатств его недр, с вдохновением поэта рисовал потенциальные возможности донецкого антрацита.
В 1905 – 1908 годах в районе станции Зверево были проведены детальные геологические изыскания. В 1915 была издана геологическая карта района. И Д.И. Менделеев, и русские геологи однозначно заявили: «В зверевских недрах много качественного антрацита!»
В Гуковском Музее Шахтёрского труда есть «Геологическая карта 1915 года». Там упоминается отчёт русского геолога П. Степанова «Отзыв относительно геологического строения местности около ст. Должанской и Зверево в Области Войска Донского» (Исследования Императорского Геологического Комитета, том XXVIII, протоколы, стр. 37, 1909 год). Степанов описывает образцы угля, найденные в районе будущего горного отвода современной шахты «ОБУХОВСКАЯ». Приводится качественная характеристика образцов. Однако, в начале XX века известные русские промышленники: Парамонов, Иванов, Русецкий, Унанов – строили горнодобывающие предприятия в Гуковском и Александровск-Грушевском районах. В окрестностях современного Зверево не было таких передовых для того времени шахт, как гуковские № 1 и № 2 (современное название – шахта «Антрацит»; вступила в строй в 1913 г., закрыта в 1999 г.). Тем не менее, в 1913 году станичным сбором Черкасского округа было предоставлено право на разведку и добычу угля при станции Зверево англичанину Эрнесту Струму. Британский магнат уже выкупил у промышленника Иванова гуковскую шахту «Антрацит», которая стала в народе называться «Азовка» (горный концерн Струма именовался «Азовская угольная компания»). В канцелярии Войска Донского было заведено «Дело о предоставлении права на разведку угля близ станции Зверево великобританскому подданному Э.Ф. Струму» (Госархив Ростовской области, ГПРО, ф.455, оп. 2, д. 716). Англичанин планировал заложить в Зверевском антрацитовом районе современную шахту с металлическим копром. Проект хотел заказать выдающемуся горному инженеру А.А. Скочинскому.
Старожилы-горняки рассказывали, что по заданию Струма геолог-разведчик Обухов проводил доразведку Зверево-Грязновского угольного района, открыл крупное месторождение качественного антрацита на территории современных шахт «Обуховская» и «Обуховская № 1» («Обуховский пласт» с индексом k2). К сожалению, архивных сведений о «Зверевском Капустине» Обухове нет.
Старожилы-геологи утверждают, что в фондовых архивах геологической службы ОАО «Ростовуголь» и Зверевской геологоразведочной партии (ЗГРП) хранился отчёт 1935 года шахтинского геологоразведчика С.Е. Верболоза – «Геологическое строение, угленосность и перспективы развития Гуково-Зверевского антрацитового района». В главе «История геологических исследований и промышленного освоения Зверевского района» есть краткая ссылка на рудознатца Обухова. Благодаря иноземному промышленнику Струму в 1913 году появилось название каменноугольного участка «Обуховский». Это подземное антрацитовое поле в советское время было разделено на три угольных участка: «Обуховский № 1» (современный горный отвод АО «Донуголь»), «Обуховский-Западный» (современный горный отвод АО «ШАХТОУПРАВЛЕНИЕ «ОБУХОВСКАЯ»), «Обуховский-Северный» (современный горный отвод шахты «Дальняя»).
Итак, Зверево мог ещё в дореволюционный период стать угольным сердцем Восточного Донбасса. Помешали Первая мировая война и Октябрьская революция.
Летом 1904 года станционный посёлок Зверево почтил своим присутствием самодержец российский Николай Второй. 15 августа (28.08. по новому стилю) 1904 г. на нашей станции состоялось торжественное прощание русского императора с казаками четвёртой Донской дивизии, уходившими на Русско-Японскую войну. Зверевские железнодорожники вместе с бойцами Войска Донского пели: «Боже, Царя храни!» Это событие увековечено в виде исторической таблички на современном здании вокзала станции Зверево.
